Танец волка - Страница 42

К оглавлению

42

Вороги отшатнулись. Ото ж! Надо отметить, у берсерка в боевом варианте очень неприятное лицо. Собственно, это и лицом назвать нельзя. Багровая ряха с выпученными красными глазами, рот раззявлен, слюна течет по бороде, башка раскачивается из стороны в сторону… Оборотень, одним словом.

Спастись можно. Если встать щит к щиту и держаться, держаться… И утыкать берсерка стрелами в три-четыре лука. От всех не увернется. Наихудший же вариант – дать деру.

Сконцы, надо отдать им должное, проявили храбрость. Мигом собрали строй, ощетинились копьями…

Но копья ведь и у меня есть. Целый ящик. А бить сверху – милое дело.

Я успел метнуть только два. Но хватило, чтобы строй развалился как раз в тот момент, когда Свартхёвди ломанулся в атаку и вместо плотной преграды встретил забор с дырками.

Трое – сразу в минус. Четвертый словил от меня копье. Сколько осталось? Да неважно, потому что нервишки у ребят не выдержали, и они сделали ноги. Недалеко. Берсерк… От него разве что на лошади ускачешь. Если лошадь хорошая.

Вот теперь – всё. Завод кончился, и Медвежонок мягко осел на песок.

Я остался один на один с беспощадным миром. И с пониманием того, что где-то гуляет в добром здравии похититель моей жены, для которого я сейчас – легчайшая добыча.

Надо уходить. Гудрун, девочка моя, где ты? Прости, что не уберег. Прости, что сегодня вот так – впустую…

Я ухватил беспомощное тело Медвежонка, намереваясь подтащить его к лошадям, но тут же отпустил, сообразив, что проще привести сюда лошадей. Я чувствовал, что за мной наблюдают десятки глаз. Те, кто спасся, не убежали далеко, увидев что нас – всего двое. Вернее, уже один. Их много, но – не нападут. Не тот у них менталитет, чтобы напасть на нас, только что сам-двое укокошивших два десятка вооруженных подготовленных бойцов.

Взгромоздить Медвежонка на спину лошади не удалось. Силенок не хватило. И это к лучшему, потому что я понял – нелучший вариант. Из куска парусины и трех метров веревки я соорудил нечто вроде гамака, в который уложил Свартхёвди, а потом постепенно подтянул ткань наверх и прикрепил к лошадиной упряжи. Затем сходил в здешнюю конюшню, отыскал наименее заморенную скотинку, оседлал…

Очнулась воинственная тетка. Осыпала меня страшными угрозами. Издали. Начхать. Главное, чтобы драться не сунулась. Не посмела. Куча мертвых и умирающих вокруг – неплохое предостережение.

Ага, а вот и давешний храбрый малец. Внучок, надо полагать. Или племянник. Зыркает волчонком, но не удирает. Храбрый.

Воздух воняет смертью. Надо валить. И по-быстрому. Уйти и вернуться уже с ирландцами. Забрать Гудрун, забрать драккар, наказать предателя…

Но когда я сел на коня и развернулся, то обнаружил, что путь к отступлению отрезан.

Глава 21
Исправление ошибки

Это невозможно. Он же мертв!

– Ты сказал: он мертв! – воскликнула Гудрун, хватая Лейфа за кольчужный рукав. – Ты так сказал!

– Значит, я ошибся, – буркнул норег.

От его недавней веселости и следа не осталось. Он тоже видел… что видел. Берег, на котором валялись трупы его хирдманов, особенно много – у драккара…

Лейф не стал считать покойников. И так понятно, что хирда у него больше нет, даже если кто-то и уцелел. Множество мертвецов и Ульф-хёвдинг верхом на лошади из конюшни Лейфа. Мгновение страха: жива ли мать? Жива, слава богам. Вон она сидит. И младший братишка Лейфа, самый младший и последний, оставшийся в живых, – рядом с ней.

Пощадил Ульф Черноголовый. Он всегда был слишком добр…

– Значит, я ошибся. Думал, сконские ярлы его прикончат. Когда я уходил, он уже висел на пыточном столбе.

– Ты меня обманул… Я бы никогда не стала твоей, если бы…

– Еще как стала бы! – перебил Лейф. – Куда бы ты делась! Забудь о нем! Теперь ты – моя жена! А что он жив, так это ненадолго!

* * *

Наверное, я мог бы сбежать. Но я увидел Гудрун…

И не смог.

Увидел ее рядом с предателем и понял, что если убегу, то предателем стану я сам. Как можно бежать от той, кого любишь? Даже если враг – сильнее…

А потом я увидел, как он обнимает ее. И она его… И жизнь перестала иметь для меня значение. Я представил себя со стороны: мужичка отнюдь не богатырского сложения, заляпанного кровью и грязью, едва оправившегося от ран… И красавца Лейфа, белокурого великана с белозубой голливудской улыбкой, непревзойденного бойца, любимца удачи, отнявшего у меня и жену, и дом, и корабль…

Ничего удивительного в том, что ты выбрала его.

* * *

– Обними меня! – потребовал Лейф. – Когда я его убью, ты снова станешь вдовой. И я снова принесу тебе свадебный дар. И жертву богам во искупление нашей ошибки. Ну что ты стоишь? – воскликнул он сердито: – Обними же меня! Я ошибся, но сейчас всё исправлю!

И Гудрун обняла его. Прижалась крепко… Нож сам скользнул в руку. Сам нашел нужное место…

Не смогла. Ульф жив, право на месть принадлежит только ему. Ярость вскипела… и ушла… И нож вместо того, чтобы войти в прикрытую только кожей подмышку, с силой прошелся вдоль панцирного бока, чиркнув по железу и надрезав ремешки… Рука упала, ярость выплеснулась…

Лейф ничего не заметил и не почувствовал. Через голову Гудрун он глядел на преданного им хёвдинга и думал о том, что убить его – это хорошо. Лучшее, что можно сделать для воина, – это отправить его пировать в Асгард.

– Ждите здесь! – бросил он фризам и двинулся навстречу своему бывшему хёвдингу.

В победе он не сомневался. А множество убитых… Это не Ульфова работа. Брат Гудрун, берсерк. Но этот сейчас неопасен. Выдохся.

42