Танец волка - Страница 45

Однако одолеть его быстро не смогли. Потому что мы обошлись с ними невежливо: забросали сверху камнями. Забросали и полезли дальше, потому что вряд ли эта щель была единственной.

Поднявшись еще метров на двести, наткнулись на тропу. Я был склонен думать, что тропа – козья, потому что ширина ее была местами сантиметров десять, но Медвежонок заверил меня, что здесь ходили люди, и я спорить не стал, только потребовал, чтобы мы обвязались одной веревкой. Я беспокоился за Гудрун, но в итоге удерживать пришлось меня. Правда, всего один раз.

А потом нам действительно повезло. Мы набрели на здоровенную расщелину, через которую был переброшен подвесной мост. И тянулось это ущелье влево и вправо, насколько хватало глаз.

Естественно, перебравшись на ту сторону, мостик мы аннулировали. Очень вовремя, потому что преследователи к этому времени нас практически догнали.

Ругались нореги так громко, что мы слышали их еще минут пятнадцать.

– Они нас всё равно догонят, – пессимистично заявил Свартхёвди. – Это их земля.

– Может, и так, – отозвался я. – Но не сразу. А может, им наскучит таскаться за нами по горам…

Лично мне это занятие наскучило бы с первой же минуты. Но со мной была Гудрун, а значит, я был счастлив. И при этом отчетливо понимал, что счастье запросто может кончиться. В связи с кончиной счастливых нас.

Удачно, что в нашей компании оказался один нормальный человек. Вернее, берсерк. Это он нашел место для ночлега в первую, чертовски холодную ночь. И топливо для костра. И убил лису, которую мы съели. С голодухи чего только не съешь.

И это он учуял дым на следующее утро. А дым, как известно, это жилье. И все, что нужно человеку. Беда лишь в том, что этого нужного часто не хватает на всех.

Медвежонок учуял дым на рассвете, но его источник мы увидели уже хорошо за полдень. Причем дым из продуха уже не шел.

Приземистый домишко, заваленный камнями почти под самую крышу, стоял на берегу небольшого озерца, образованного горным ручьем. Высота берега в данный момент составляла метров двадцать. Надо полагать, во время таяния снегов вода стояла существенно выше.

Тем не менее перебраться через прорезанную водой щель было не так уж трудно.

– Мы пойдем туда и возьмем то, что нужно, – заявил Свартхёвди. И перечислил, что именно нам надо. Лыжи, теплая одежда, одеяла. Провиант, соль, кое-какое походное оборудование. Ведь у нас даже котелка с собой не было.

– Мы должны это добыть, – заявил Медвежонок. – Мы с тобой можем спать на снегу, Ульф, но моя сестра – нет. Знаю, что ты не любишь убивать тех, кто не воин, но – придется.

– Мне ничего не надо! – тут же заявила Гудрун и прижалась ко мне.

Так и было. Ничего, кроме меня. А мне – ничего, кроме нее. Если люди счастливы, им легче переносить невзгоды. Но для того, чтобы выжить в этой стране, одного счастья мало.

Нам придется идти по горам. Спуститься вниз можно, но вряд ли там примут нас как друзей, а вероятность отыскать ирландцев сейчас исчезающе мала. Скорее всего, Красный Лис уже снялся с якоря и пошел вглубь фьорда. Скорее всего, он уже побывал в родном селении Лейфа и узнал, что нас там нет. Каковы его дальнейшие действия?

А хрен его знает. Я бы на месте Красного Лиса не стал рисковать, заплывая слишком далеко, потому что один драккар, даже со столь бравой командой, это все равно один драккар. У местных ярлов может оказаться куда большее войско.

Так что двадцать к одному, что Красный Лис уже двинул обратно. Возможно, он подождет нас некоторое время в устье фьорда, если погода позволит, но мы туда вряд ли попадем. Нас отжали в горы. И скорее всего, будут преследовать, пока не догонят. Или пока не найдут наши замерзшие трупы.

Оставался открытым вопрос, насколько упорно нас будут преследовать.

Гудрун рассказала: Вагбранд в курсе, кто убил его папу со товарищи. Но знает ли он, что я и есть лидер тех, кто это сделал? Если знает, то точно не отстанет, потому что теперь он наш кровник, этот Вагбранд, сын убитого нами этим летом Вигмарра-ярла по прозвищу Зубовный Скрежет.

Даже если бы молодой ярл и захотел оставить нас в покое (всё же мы избавили его от опасного противника), ему все равно не позволили бы. Мы ведь убили не только папу Вигмарра, но и всех его хирдманов, кроме Лейфа. А в команде молодого ярла наверняка полно родичей убитых.

Нет, если Вагбранд – в курсе (что возможно, ведь имя мое было названо), то он будет гнать нас до упора. Трещина позволила нам выиграть время: в зоне прямой видимости норегов точно нет. Эта фора – наш шанс на спасение. Но у нас ни теплой одежды, ни лыж, ни припасов. Следовательно, чтобы выжить, надо всё это добыть. И такая возможность представилась.

– В этом домике может быть то, что нам необходимо, – говорит Свартхёвди. – И мы должны это взять.

– Или купить, – уточняю я.

Медвежонок смеется и хлопает меня по плечу. Разъясняет, что, во-первых, это не Дания. В канун зимы тут каждый мешок ячменя и каждая связка рыбы на счету. Взять-то не у кого. А во-вторых, зачем покупать то, что можно отнять? Мы тут по-любому вне закона. Чего тогда стесняться?

Мне все же неловко. Я представляю: там женщины, дети… А мы отнимаем у них необходимое и обрекаем на смерть…

Мою нежную совесть пощадили. Детей и женщин в хижине не было. Там обитали четверо мужчин (это, после беглого осмотра, сообщил Свартхёвди), которые в настоящий момент отсутствовали. Так что пока обошлось без кровопролития. Мы прибрали все необходимое, переночевали под крышей и наутро двинулись в путь. На лыжах, с теплой, пусть и довольно неказистой одеждой, с запасами пищи и, главное, с прекрасными спальными мешками из гагачьего пуха, которых в хижине оказалось аж двенадцать штук. Медвежонок предположил, что их делали на продажу.